Пролог Пять лет назад все было иначе. Была жизнь, были планы. Огромный мир лежал у ног, маня своими тайнами.
Но все изменили глупость и упрямство политиков, слишком заигравшихся в хозяев мира и озлобленность военных, нажавших роковую кнопку и разом перечеркнувших жизни семи с половиной миллиардов человек. Обмен ядерными ударами занял сорок минут. За эти сорок минут все, чего человечество достигало тысячи лет, было растоптано и сожжено в ядерной топке мирового катаклизма.
Немногие выжившие укрылись в бункерах и метро, образовав автономные коммуны. Связь с поверхностью прервалась на два долгих года, прежде чем перед людьми лег новый непознанный и полный смертельных опасностей мир, только что оттаявший после ядерной зимы.
Жители отрезка Маяковская-Аэропорт Замоскворецкой линии метро объединились в такую коммуну - Замоскворечье. Замоскворечье построено на принципах созидательности и социальной справедливости. После того как алчность и злоба поставили человечество на край гибели, эти идеи оказались крайне популярны и объединили коммуну. Столицей стала Белорусская, лежащая на пересечении с Кольцом и занимающая выгодное торговое положение. Несколько позже был освоен Сокол. Пробовали проникнуть на Войковскую, но тоннели оказались завалены.
Да. Пять лет назад все стало иначе.
глава первая.
Бастион.
Когда-то, еще до этой проклятой войны, здесь крутили фильмы. То красивые мелодрамы, то сопливые боевики с героями-картинками, вырезанны- ми по одному лекалу. Иногда, глупые комедии с неизбежным тортом на лице. Теперь все в прошлом. Большое кирпичное здание кинотеатра "Ленинград" бойцы Замоскворечья превра- тили в настоящий бастион.
С тех пор как, спустя пол-года после ядерного удара, поверхность вновь стала пригодной к жизни, разведгруппы зеленой ветки делали регулярные вылазки и даже стали обживать уцелевшие здания. Это здание так и называлось - Бастион.
Вокруг бывшего кинотеатра до Удара располагался великолепный парк. Приземистое кирпичное здание утопало в зелени. Теперь парк сменился выжженным пустырем с отдельными покореженными и обугленными остовами деревьев. Земля спеклась и застыла плотной коркой, то тут, то там уже подернутой паутиной трещин. Со стороны центра виднелись полуразрушенные многоэтажки. Здесь ударная волна совсем ослабла и за пар- ком дома стояли не поврежденными. Туда то и ходили замоскворецкие сталкеры под прикрытием небольших ударных групп Бастиона.
Вчера вечером одна из таких групп не вернулась в срок, что само по себе было ЧП. Изредка случались стычки с бандитами, но группы всегда возвращались. Бандиты-рейдеры на собственном опыте знали, что любая атака на Бастион - форменное самоубийство в извращенной форме. Огнестрельное оружие и особенно боеприпасы к нему стали большой редкостью. Но бойцы Замоскворечья весьма неплохо овладели навыками обращения с мачете, самодельными копьями и луками.
А ночью начался штурм...
Как красив Ленинградский парк морозной февральской ночью. Синеватый иней будто оковывает стволы и ветви уснувших деревьев, блестит налетом на округлых ногах фонарей, приглушенный белый свет которых отражается в хрустящем снегу миллионами переливающихся алмазов. Чернильные пятна кустов. И тишина, нарушаемая лишь звуком собственных шагов. Странное явление для вечно спешащей бессоной Москвы. Где теперь это все?..
- Эти твари пробили северный периметр и захватили комнату 7 на первом этаже. С запада мутанты штурмуют зал! - сорванный голос ординарца вернул командира Бастиона Лазорева к суровой действительности.
- Каковы потери? - глухо рокотнул полковник.
- Потеряны 1е и 2е отделение первого взвода, 2е отделение и половина 1го отделения третьего взвода! - голос ординарца дрожжал, а ведь они с Семеновым на пару прошли четыре чеченских войны, - около двух десятков ранено. Большая часть - тяжело.
Лазорев задумался. Откуда взялись эти мутанты? Сталкеры никогда не сталкивались с модифицированными формами жизни. С момента удара прошло слишком мало лет для того чтобы появились подобные твари.
- Значит в строю не больше двух взводов? - Лазорев резко встал. Не смотря на возраст этот высокий плечистый старик был в отличной форме. Синий комбенизон это только подчеркивал.
-Порядка сотни, полковник!
-Забаррикадировать все двери комнат и все двери зала кроме восточной! Всех сосредоточить у восточных дверей, держать восточное и центральное фойе. Тяжелых добить! Майор Семенов, за мной! Будем прорываться, майор, как тогда, в Хасавьюрте!- Лазорев размашистым шагом вышел из штабной комнаты.
Ординарец едва поспевал за ним, на ходу передавая распоряжения. Они спустились в подвал, прошли по душному узкому коридору и остановились у неприметной небольшой железной дверцы. Семенов никогда раньше не замечал этой дверцы, хотя минуту назад. был готов спорить на последний нож, что знает каждый сантиметр Бастиона. Лазорев отпер два замка и жестом пригласил майора следовать за собой и щелкнул выключателем.
Комнатка была маленькой - метра два квадратных. Типовые стены, покрашенные серой маслянной краской. Беленый потолок с дохлой сороковатной лампочкой. На бетонированном полу друг на друге стояли пять стандартных армейских ящиков.
-Это запасено на совсем крайний случай, - сказал полковник, отпирая верхний ящик - мне кажется, что он настал.
-Тогда в 2015-ом, в Хасавьюрте, Олег Васильевич, прорыв прикрыла подоспевшая штурмовая авиагруппа! - подал голос ординарец.
-Ну, Вадим Борисович, конкретно авиацию не обещаю, но огневая мощь вполне эквивалентна. - ответил Лазорев, вручая опешевшему майору новенький пулемет Калашникова. Второй ящик оказался полным пулеметных цинков. Третий таил в себе снайперский винторез. Четвертый и пятый были полны патронов и ручных гранат.
-Откуда такая роскошь, товарищ полковник?
Действительно. Роскошь. На весь гарнизон Бастиона было всего два АКСМ-У да сотня патронов к ним и его табельный Макаров, полагавшийся ему как командиру. Нет. Был еще его личный Стечкин - памятный су- венир с Четвертой Чеченской.
-Подарок Командования на новоселье, майор! - попытался схохмить Лазорев. - Пора на прорыв.
Они собрали вооружение и рассовали боеприпасы по подсумкам. Майор сбегал наверх и вернулся с четырьмя бойцами, которые подхватили ящики с боеприпасами и подняли их в зал. Еще десять минут ушло на распределение гранат, патронов и ролей в предстоящей операции прорыва.
План был прост. Лазорев непонаслышке знал, что в критических ситуациях сложные замыслы проваливаются. На втором этаже с восточной стене имелась дверь, выводящая на козырек. К батарее напротив прикрепили веревки.
Ударная группа молниеносно захватила плацдарм на козырьке. В свете прожектора Лазорев наконец смог рассмотреть нападавших. Это были человекоподобные существа ростом около 2 метров. Лохмотья изорванной одежды едва прикрывали серую кожу обтягивавшую серьезных размеров мышцы. На одном Лазорев разглядел кажется форменный комбез Замоскворечья. Белесые, полные слепой ярости глаза и оскаленные острые клыки не предвещали светской беседы. Длинные жилистые руки заканчивались пятью узловатыми пальцами с внушительных размеров когтями. Мутанты были вооружены острыми палками, кусками арматуры и камнями. Кое-кто успел подобрать мачете и копья убитых бойцов гарнизона. Значит разумные! - заключил полковник.
Пошла пара гранат. Разрывы. Еще пара. Спустя мгновение ударная группа уже заняла обширную территорию, спустившись по веревкам вниз. Пришла его пора действовать. Стоя на козырьке у самой двери Лазорев снял предохранитель пулемета, передернул затвор и надавил на спуск. Стрелял полковник сериями по три - берег патроны. Рядом частыми одиночными огрызался винторез. Майор Семенов знал свое дело. То и дело в стороне от удерживаемого плацдарма рвались гранаты. Непозволительная роскошь!
-Беречь гранаты! - рявкнул полковник - Цинк сюда, живо!
А под прикрытием сверху продолжалась эвакуация. Последними спустились Семенов и Лазорев.
Стрельба прекратилась. Мутанты теперь не лезли под пули, а чего-то выжидали.
Бойцы построились квадратом и ощетинились копьями. Первые два ряда имели самодельные щиты.
-На станцию Сокол шагом арш! Держать строй! - скомандовал Лазорев.
И над пустырем разнеслось эхо сотни голосов: Шаг! Шаг! Шаг!
Мутанты попятились и расступились. Они не нападали, но неотступно следовали за когортой.
Начало светать. Полковник шел в хвосте и пытался прикинуть количество этих тварей. Сейчас, вокруг их немногочисленного воинства кишело не менее тысячи землисто-серых тел. При том, что при атаке они потеряли не менее пятисот, а при прорыве еще около тысячи, и при этом не думали отступать, выходило где-то от трех тысяч минимум. Только сейчас полковник ощутил всю авантюрность своей идеи. Эти пять минут до станции тянулись мучительно долго. Если твари слаженно атакуют их на марше, бойцам Замоскворечья не поможет ни пулемет, ни винторез, ни гранаты. Мутанты задавят числом. Но чего они ждут?
Начало печь правое плечо. В горячке боя Лазорев не заметил, как один мутант достал его когтями.
Спустя несколько минут они обогнули церковную колокольню и достигли входа в метро. С первого взгляда было ясно, что и здесь сегодня был бой. Повсюду в перемешку лежали тела мутантов и бойцов станционного гарнизона. Когорта спустилась к станции. Видно мутанты прорвались на станцию, а гермоворот ни на Соколе, ни на соседнем Аэропорту не было. По переходу бойцы достигли лестницы, ведущей на платформу. И полковника отлегло от сердца: сокольский гарнизон отбил атаку. Но какой ценой! Почти вся платформа была занята раненными. При виде вошедших многие начали привставать, раздались голоса: Белорусы прислали подмогу!
Лазорев вышел вперед.
-Я - командир Бастиона полковник Лазорев. Где полковник Днепров?
-Днепров погиб. - послышался голос с платформы. - его орденарец подполковник Авдеев - тяжело ранен. Многие погибли.
-Кто тогда старший?
-Видать, я.
Высокий сутуловатый юноша в изорванном и перепачканном лейтенантском комбезе поднялся с лавки. Правая рук его была забинтована и висела на подвязке. Повязка набухла и почернела от крови. Левой он оперался на копье.
-Лейтенант Михайлов. Исполняющий обязанности командира гарнизона станции Сокол! - парень попытался встать по стойке смирно, но ранения помешали ему.
-Вольно, старший лейтенант.С этого момента назначаю вас командиром автономного гарнизона станции Сокол.
-Служу Замоскворечью! - громко рапортовал Михайлов и тихо добавил - А что наверху?
-Считайте, что мы в осаде. - ответил полковник.
Глава вторая
Анна (фрагмент)
Солнце заливало комнату ярким июньским светом. Чудесное утро стучалось в анино окно. Пятилетняя девочка сладко потянулась, ловя последние мгновения той неги, какая бывает только по утрам. Потом волевым решением откинула белоснежное одеяло и села на кровати. Сегодня так много нужно успеть сделать!
Аннушка спрыгнула с кровати и накинула розовый шелковый халат. Неделю назад папа подарил его на день рождения. Из кухни тянуло чем-то непередаваемо вкусным и Аннушка побежала туда. Мама стояла у плиты, а на столе стояла большая белая тарелка с голубым ободком и горкой аппетитных блинов, от которых шел пар и головокружительный аромат. Никто в целом мире не готовил блины так, как мама!
Аннушка вспорхнула уже было на стул, но мама, не отрываясь от плиты скомандовала: "Умываться!". И девочка послушно побежала в ванную.
Анна открыла глаза. Окружавшие девушку стены метроподсобки станции Полежаев- ская не имели ничего общего с той безмятежностью, приходившей к ней во снах. Зеленая масленная краска на стенах вспучилась от влажности и во многих местах отвалилась, обнажив потрескавшийся бетон. Но это по нынешним временам были королевские условия, полагавшиеся ей, как дочери коменданта станции. Большинство жителей Полежаев- ской ютилось на трех платформах станции и на путях между ними.
Анна села. Она была одета в черные потертые джинсы и черную футболку с портретами ливерпульской четверки и надписью "The Beatles" разорванную во многих местах и где-то кое-как подшитую. С нитками на станции была напряженка. Анна накинула разгрузжилет, висевший у изголовья и надела военные ботинки, которые отец подарил ей на день рождения. Ботинки он нашел в одном из рейдов. Затем Анна вынула из нагрудной кобуры разгрузжилета ПМ, проверила его и вложила обратно.
Она снова оглядела подсобку. Изо дня в день одни и теже стены без всякой перспективы сменить обстановку. Эта мысль приводила Анну в уныние. Когда случился Удар, она вместе с отцом, начальником путевой службы метрополитена как раз подъезжала к станции Полежаевская. Они направлялись на Киевский вокзал, чтобы встретить маму, возвращавшейся из коммандировки в Смоленск. Мама работала начальником какого-то отдела РЖД. Удар обесточил контактный рельс и метропоезд докатившись по иннерции до середины станции Полежаевская, навеки замер между платформами.
Потом отец начал организовывать новый быт и люди, потерявшие в одно мгновение все, поверили ему и выбрали комендантом станции. Спустя пол-года он, проведя референдум, объявил о независимости военной республики Полежаевская. Организованные отцом вылазки на поверхность, позволили не только осмотреться, но и пополнить скудный арсенал вооружения, имевшийся на станции. Начались регулярные рейды по окрестностям в поисках всего, что можно добыть, а также в поисках выживших. Боевые отряды Полежаевской очистили весь район от Ходынки на запад вплоть до Москвы-реки и на северо-запад до Волоколамки. На севере их зона влияния пролегала по границе Песчаной площади. Бойцы сумели занять станции Беговая, Октябрьское Поле и Щукинская. Тоннели к Тушинской оказались непроходимы. Один был завален, второй наглухо закрыт гермоворотами.
Несколько месяцев Анна призывала отца идти тоннелями к Киевской искать маму, пока не пришла весть, что Киевская разрушена и затоплена Москвой-рекой. Анна не могла поверить в это и так и не смогла смериться с потерей матери. В душе она не могла простить отцу того, что он не отправился на поиски и не пустил ее. Пару недель назад она снова спорила с отцом и в пылу страстей бросила ему в лицо обвинения в предательстве и трусости и заявила что все равно отправится на поиски. С ним или без него. После того разговора отец приставил к ней охранника. Чтобы не сбежала.
-Как бы не так. - подумала Анна, - я из рода Евневичей. Нас в клетке не удержишь. И ты, папа, как никто должен это понимать.
Анна опустилась на колени перед лавкой и сунула руки под нее. Отсчитав три плитки от левой передней ножки, она нажала на четвертую и та приподнялась с края. Она вынула эту и еще несколько плиток и достала из тайника сверток, обмотанный в грязную ткань. Девушка развернула его и достала небольшой электрошокер.
-Я все равно найду маму! - сказала она вслух и железная уверенность ее голоса отразилась эхом от стен. Анна спрятала шокер в кофр для фляги, укрепленный справа на ремне, бросила в тайник ткань и торопливо вернула плитки на место. Затем поднялась и как ни в чем не бывало вышла из подсобки.
Снаружи у дверей дежурил молодой паренек лет 20, назначенный ей в охрану. Одет он был в цветастую рубаху, полинявшую от времени, старые военные брюки цвета хаки и сапоги. Поверх рубахи висела РПС Плечо оттягивал АКМ.
Взглянув на него игривым взглядом, девушка зашагала по коридору. Паренек последовал за ней. Коридор был длинным и извилистым. Он вел вглубь толщи земли прочь от станции и оканчивался выходом в тоннель на запасной путь. Девушка подошла к двери в тоннель, отперла ее и обернулась. Парень остановился шагах в десяти от нее. На его лице читалось недоумение и напряжение. Анна обвела парня оценивающим взглядом.
-Пойдешь со мной, Гриша, или останешся стоять здесь как идиот? - спросила она.
-Так ведь это... такое дело... - замялся парень - Оно ж туда не положено и от вас отставать не велено...
Анна ухмыльнулась.
-А ты всегда делаешь только то, что положено да велено, Гриша? Все служба да служба... Никакой романтики и личной жизни... - Анна сняла с себя разгрузку и бросила ее в тоннель.
-Не хочешь пошалить немного? - с этими словами она повернулась к Грише спиной и скинула футболку.
Деревянными пальцами парень сбросил РПС и стал расстегивать ворот рубашки.
Анна повернулась к нему в пол-оборота и, хихикнув, сказала:
-Экий торопыга! Ну не здесь же...
С этими словами она юркнула за дверь. Гриша помедлил секунд десять, борясь с пуговицами рубахи. Наконец ему это удалось и он с разбегу прыгнул в проем двери.
Удар током пришелся Грише в поясницу и был такой силы, что моментально вырубил парня. Он растянулся поперек рельс и замер.
-Какой горячий мачо! - саркостично хмыкнула Анна, пряча электрошокер - И какой глупый!
Девушка быстро одела футболку и разгрузжилет, сняла с парня подсумки с автоматными обоймами, фляжку и забрала автомат. Потом она пристегнула Гршу его же наручниками к стальной скобе пуевой стрелки, еще немного времени потратила на то, чтобы спустить с парня штаны и нижнее белье, которые бросила в стороне. Анна вернулась в коридор. Пол коридора был бетонным и то тут, то там в полу имелись технологические полости для доступа к ключевым узлам коммуникаций. Открыв один из таких ржавых металлических люков, девушка извлекла небольшой походный рюкзак и вернула люк на место. Она вернулась к Грише. Тот уже начал ворочатся. Анна извлекла из рюкзака бутылку спирта. Пара глотков отправились в глотку парня. Гриша фыркнул и попытался встать, но наручники помешали ему. Анна поставила бутылку рядом, затем показала на парня, и, хихикнув, сделала жест большим и указательным пальцами, намекнув на маленький размер. Гриша покраснел.
-Не скучай, малыш! Пока-пока! - проворквала девушка, подхватила рюкзак, мачете, автомат, и исчезла за поворотом тоннеля.
Под истошные вопли Гриши Анна удалялась все дальше по запасному тоннелю, пока не дошла до узкой железной лестнице, вмонтированной в стену тоннеля. Край лестницы уходил вверх и терялся в темноте. Анна начала быстро карабкаться вверх. Тяжелый автомат при каждом движении больно бил по правому бедру. Пристегнутое слева мачете било по левому. Ей надо было торопиться. Самое большее час и Гришу найдут. Еще минут 15 уйдет на оценку ситуации и сбор группы преследования. Итого у нее есть час - час пятнадцать форы. Надо успеть замести следы.
-Прощай, комфорт! - думала Анна, откидывая тяжелый люк. Колодец, в котором находилась девушка залил дневной свет. Анна, отвыкшая за много лет от солнца, непроизвольно зажмурилась. Чуть попривыкнув к яркости, Анна продолжила подъем и выбралась в небольшую технологическую будку, возвышавшуюся над поверхностью земли метра на два. Девушка осмотрелась. С трех сторон стены будки имели зарешеченные окна без стекол. В четвертой стене была старая ржавая дверь, покрытая остатками облупившейся серой краски. Дверь была заперта на висячий замок. К этому Анна не была готова. Ей начало казаться, что весь ее идеальный план вот-вот лопнет как мыльный пузырь, налетевший на полуистлевший остов мифического великана.
-Так, соберись, нюня! - сама себе сказала вслух Анна - Что мы имеем под рукой?
Девушка повторно и более внимательно осмотрела будку, но не нашла ничего подходящего, чтобы сломать замок.
Оставался автомат. Анна на секунду закрыла глаза, вспоминая уроки отца, сняла оружие с плеча и перевела планку предохранителя в положение одиночной стрельбы. Она вжалась в стену рядом с дверью, направила ствол на замок и нажала спусковую скобу. В полу-закрытом пространстве грохот выстрела оглушил девушку. Пуля, в клочья разорвав дужку замка, отрекошетила от двери, затем от стены и, больно чиркнулв Анну по левой скуле, вылетела в окно. Анна схватилась за щеку. Царапина сильно кровоточила и горела. Девушка достала походную аптечку и наскоро перевезала царапину. Большой кусок дужки замка она сунула в замочные петли люка. Это задержит полежаевцев на некоторое время.
Плохо было то, что теперь вся округа знала, что тут имеется движение. И кто-нибудь обязательно поинтересуется подробностями. Значит надо действовать еще быстрее и максимально скрытно. Анна приоткрыла дверь и осмотрелась. Тишина. Будка находилась на задворках жилого района, дома стояли полуразрушенными. Крыш нет. Стекла выбиты. Повсюду. валялись битые кирпичи, осколки стекла, чьи-то брошенные в спешке вещи: детский зеленый мячик, эмалированная кастрюля.
(продолжение следует...)
Глава 3.
Нелюдим. (фрагмент)
Кем он был когда-то? Какой это сложный вопрос. Да он, наверное, и сам позабыл и того светловолосого пацана, бегущего по лужам, не разбирая дороги - парень сегодня закончил школу! И того сурового лейтенанта московского ОМОНа, каким вернулся из Чечни.Все это стерлось за последние десять лет. Стало призраком, этаким фантомом.
Когда произошел Удар, он был в метро и потому выжил. Это довольно сложно принять, когда за три остановки метро мир, который ты знаешь там, наверху, безвозвратно исчезает. Новый мир чужд, враждебен и смертельно опасен.
И все же он смог. И стал вольным сталкером. Даже приобрел прозвище среди сталкеров - Бес - производное от фамилии Беспалов и безбашенного нрава. А имя из той, прошлой жизни? Как же это... А...вспомнил! Коля! Колян.
А потом Бес пропал... Больше месяца о нем ничего не было слышно. Собратья по ремеслу сочли его погибшим. Но, спустя пять недель, он объявился. Раненный, измученный, Бес наотрез отказался рассказать причину отсутствия. Он вернулся угрюмым, замкнутым человеком. Волосы его в тридцать семь лет стали белоснежными. Сталкеры дали ему новое имя - Нелюдим.
Стоял обычный тихий вечер. Впрочем, это наверху. В штабе Замоскворечья, приютившимся в подсобке Белорусской-радиальной кипела работа. Командир гарнизона ходил взад-вперед и нервно курил. Сигареты он доставал по большому блату. Тени на прокрашенной светло-зеленой стене, ловившие каждое движение худощавой. смотрелись. странно. За столом сидел не пожилой ещё человек с белыми от седины волосами и пронзительно синими глазами.
-Авдей! Уже третью группу потеряли! - снова завелся гарнизонный - Третью! За два дня!
-И все же, Трофим, надо пытаться вновь.
Называть полковника Трофимова Трофимом здесь могли только двое - Нелюдим, потому что никого не боялся и не считался с авторитетами, и Командор Замоскворечья, генерал армии в отставке, Денис Семенович Авдеев по прозвищу Авдей.
-У меня нет людей на эти авантюры. Связь с Бастионом утеряна. Связь с гарнизонами Аэропорта и Сокола - тоже...
-Тогда сам пойдешь! - Авдей резко встал - И меня с собой возьмешь.
В этот момент стало видно, что вместо левой руки у генерала протез - след от встречи с тигром, сбежавшим из зоопарка. Авдей тогда, будучи безоружным и уже прижатым к земле, сумел запихнуть зверю в глотку гранату, но и сам лишился по локоть руки.
-Я пойду! - в проеме двери стоял Нелюдим.
Оба командира разом повернулись на голос.
-Это рискованное мероприятие, Нелюдим!, - заметил Авдей - Даже для тебя.
-А я в других-то, почитай, и не участвую! - хмыкнул тот.
-По нынешним временам в сортир сходить - уже рискованное дело. - Трофим достал новую сигарету. - Но я согласен. Пусть попробует. Это шанс.
Авдей снова сел на место. Взял карандаш, нервно покрутил в пальцах и бросил обратно на карту Москвы, расстелянную на столе.
-Пробовать как раз вот не надо. Надо дойти. И вернуться.
(продолжение следует...)
